Отиди на
Форум "Наука"

ИСТОРИЯ О


Last roman

Recommended Posts

  • Глобален Модератор

2533022_600.png

Ну что ж. Хороша страна Болгария.
Тем паче, раньше других обещана, а слово не воробей.

2533675_600.png

Геть стамбульского попа!

Реки начинаются с истоков. Чтобы понять, почему, в конце концов, отношения Болгарии с Россией сложились именно так, как сложились, начать следует с декабря 1839, когда молодой, прогрессивный и окруженный честными патриотами султан Абдул-Меджид подписал «священный указ», положивший начало эпохе Танзимата, – «обновления Османской Империи», - фактически, нечто типа Декларации прав человека и гражданина.

С этого момента, - а дальше шло по нарастающей, - на территории Порты всем её подданным, независимо от религиозной принадлежности, гарантировались обеспечение безопасности жизни, чести и имущества, а также многие другие права. Подчеркивая, что поставленные задачи могут быть успешно решены только в случае единства правительства и народа, авторы проекта провозглашали государственной идеологией «османизм».

То есть, просто патриотизм, в рамках которого для власти едины все, кто хочет служить Родине, а тюрки ли это, славяне ли, арабы, греки или евреи, совершенно никакой роли не играет, ибо невозможен патриотизм без «равенства и единства всех народов». И это не было пустой декларацией. Власти, в самом деле, намерены были претворять в жизнь свои замыслы, призывая «низы» к сотрудничеству, потому что очень хорошо понимали, как люто будут сопротивляться «верхи».

Естественно, все эти перемены затронули и Болгарию. Раньше все было просто: христиане, хоть беднота, хоть богатенькие «чорбаджи», – податная райя (стадо) без каких-то прав, кроме права на жизнь, помаки (болгары-мусульмане) – полноправное (в рамках шариата) население с массой льгот по отношению к соседям-христианам, но все же пониже «настоящих турок». Ну и, конечно, в городах – греки из Стамбула, т. н. «фанариоты», которых никто не любил, потому что они, имея в столице крутые связи, тянули на себя самые вкусные одеяла, выступая в качестве торговых посредников.

В эпоху Танзимата, однако, мало-помалу становилось легче, и первой ласточкой этого просвета стало успешное завершение долгой борьбы болгарских священнослужителей за церковную самостоятельность от Константинопольской патриархии, клир которой был теснейше связан с «фанариотами» и всячески им споспешествовал, что очень не нравилось местным производителям и торговцам.

Раньше о чем-то в этом роде и заикаться было опасно, а теперь стало можно, и 3 апреля 1860 во время пасхального богослужения в столичной болгарской епископ Илларион Макариопольский, как положено, похвалив султана, не помянул имени вселенского патриарха, и никаких последствий, - хотя патриархия тотчас пожаловалась властям, - не последовало. Типа, разбирайтесь сами.

К слову, вполне логично: разногласия в в рамках православного клира Порту тревожили значительно меньше, чем появление протестантских, а особенно католических миссионеров, ненавязчиво пропагандировавших «западные ценности», - и даже достаточно успешно: в Болгарии возникло движение за унию с Римом, поддержанное многими интеллектуалами во главе с Драганом Цанковым.

Для запрета не имелось никаких формальных оснований, но тенденция, повторяю, тревожила, и султанское правительство вело себя предельно аккуратно, не говоря ни «да», ни «нет», но самим фактом молчания давая болгарским иерархам понять, что, в принципе, не возражает.

Значительно активнее, как ни странно, возражала Россия, имевшая давние и прочные связи с Константинопольской патриархией, да и вообще, всякие новации не одобрявшая, однако со временем, особенно после Крымской войны, понемногу начала смягчаться и политика Петербурга.

Наиболее разумные дипломаты и эксперты по Балканам постепенно, максимально тактично докладывали царю и Синоду, что никакой беды от помощи болгарским «батям» не будет, ибо от патриархии в Стамбуле, предельно лояльной Порте, все равно пользы с гулькин хвост. А вот чорбаджиев, ориентирующихся на Россию, такое отношение обижает, если вообще не отталкивает в ряды «западников».

2532837_600.png

Плоды перестройки

Так что, в конце концов, о благоприятном для болгар решении вопроса начал мягко ходатайствовать и граф Николай Игнатьев, посол Империи в Порте и вообще редкостная умница, после чего греческим назначенцам в Болгарии стало неуютно. Их, конечно, не били, не обижали, но создали атмосферу такого морального дискомфорта, что они сами стремились уехать, оставляя приходы и должности местным, а 28 февраля 1870 султан подписал фирман об учреждении Экзархата.

То есть, «автономной», а фактически, самостоятельной болгарской церкви, главу которой должны были избирать высшие местные иерархи, а патриарх Константинопольский только формально утверждать. Естественно, патриархия крайне рассердилась, экзархата не признала, избранного в 1872-м экзарха Антима I не утвердила, а болгарских батюшек вообще объявила «раскольниками», но, поскольку последнее слово было за султаном, а султан все подписал, мнение греков даже не приняли к сведению.

Но церковь церковью, а по ходу, из активистов протеста, оформлялось и политическое движение с оттенком национализма. А также и с прицелом на социальные перемены. Как эхо модных в тогдашней Европе веяний. Что и неудивительно. В Болгарии, так уж вышло, ни своей аристократии, ни своего дворянства не было уже много веков, элиты ее формировались зажиточными крестьянами и выходцами из сел, получившими (значение образования для карьеры папы понимали) максимально добротное образование. И они, желая состояться, фрондировали.

Хотя, конечно, по-разному. Кто из семей побогаче, учился в Европе, в университетах Франции и Германии, становясь понемногу, скажем так, «западниками», а возвращаясь домой, пополняя ряды «лояльно протестующих» - устраивались на госслужбу, на рожон не лезли, но в рамках возможного, поддерживали инициативы Его Величества. Молодежь попроще грызла гранит наук в вузах попроще, российских, и ориентировалась на Россию, в духе славянофильства, но и народничества, поскольку самодержавие не воспринимало.

Эти, как правило, отучившись и нахватавшись, домой не спешили, но оседали в эмиграции, примериваясь к практическим делам, чтобы решать вопросы, не дожидаясь милостей от султана. В основном, конечно, с прицелом на Россию, но, поскольку Санкт-Петербург такие инициативы не одобрял еще со времен Ипсиланти, подчас впадали в отчаяние, - тот же Драган Цанков, уйдя в католичество, горестно писал: «только слепые не могут отличить истинно христианского дела римской пропаганды от истинно дьявольского дела панславизма и панэллинизма», - а потом каялись и опять разворачивались в сторону России, надеясь, что там передумают.

Как и всегда, большинство ограничивалось спорами в кофейнях, но кое-кто шел дальше. Например, в 1862-м, в Бухаресте, несколько зажиточных торговцев, желавших странного, получив небольшой российский грант, основали кружок, именуемый «Добродетельной дружиной». Упаси Боже, ничего чересчур, просто разработка концепции для предъявления российскому МИДу. Правда, первый вариант, - идею единого болгаро-сербского государства с белградскими Обреновичами во главе, - спонсор забраковал (Обреновичи, холуи Вены, на брегах Невы не котировались), зато «вариант Б», - болгаро-турецкая дуалистическая монархии во главе с турецким султаном под эгидой России, - понравилась.

Проект одобрили, грант продлили, сообщив, что «понадобитесь – позовем», на чем все и затихло. А на авансцену вышли другие люди, куда более решительные, типа Георгия Саввы Раковского, именуемого еще и «Предтечей». В ранней юности - активист борьбы за церковную реформу. Потом, в Крымскую, один из основателей Тайного общества, поддерживающего Россию. Потом жил в Австрии, публиковал в газетах антиосманские статьи. Потом, когда по требованию турок, депортировали, переехал в Россию, обивал пороги, ища поддержки. Не найдя, уехал в Сербию, - и там, наконец, нашел, слегка от сербского правительства, но, в основном, от австрийской разведки, заприметившей упрямого и потенциально ценного болгарина, и теперь, когда к Вене у Стамбула претензий быть не могло, решившей его поддержать.

Болтологией не увлекался, был поклонником Мадзини и сторонником «прямого действия», считая, что добиться независимости может только сам народ, но только в том случае, если народу будет вокруг кого объединяться. В практическом плане искал деньги, собирал политически активную молодежь, формировал «четы» и засылал их за Дунай, пребывая в уверенности, что народ отзовется.

А народ никак не отзывался. Восхищался, слагал песни о славных гайдуках, - Панайоте Хитове, Филиппе Тотю, Стефане Караджа, Хаджи Димитре, - но и только, так что «четам» раз за разом приходилось, побузив, уходить обратно. В связи с чем, Раковский пришел к выводу, что к вопросу нужно подходить системно, но не успел: чахотка, вечный бич разночинцев, помешала, и продолжать его дело пришлось уже парням из той самой политически активной молодежи.

2533428_600.png

Мы пойдем другим путем

А парни были серьезные. Не слабее российских народников, с которыми, к слову, кое-кто из них (как, скажем, Стефан Стамболов, о котором позже будем говорить много), были и связаны, и дружны. Понемногу выдвинулся и лидер – Любен Каравелов, выпускник Московского университета, теоретик, публицист и очень толковый организатор, к слову, наряду с Петко Катрановым, прообраз Инсарова из тургеневского «Накануне». Живя в Москве, неустанно писал, рассказывая российской общественности о «балканской сестрице», заинтересовал этим самые широкие слои, и это само по себе было много, но литературного творчества активисту не хватало, и он с удостоверением корреспондента «Московских ведомостей» отправился в Белград, где принялся формировать «чету».

Естественно, был депортирован, какое-то время нащупывал контакты в Австрии, а весной 1869 осел в Бухаресте, где познакомился с еще одним харизматиком, Василом Кунчевым (позывной «Левски»), и с этого момента работа вышла на качественно иной, куда более конкретный уровень. В отличие от Любена, скорее, теоретика, по натуре склонного к рефлексии, Васил, человек с реальным боевым опытом, фанат идей Раковского, попробовавший себя в «четах» и разочаровавшийся в этой методике, имел практический склад ума и железную хватку.

Так что, очень скоро их тандем (вернее, трио, потому что был еще и Христо Ботев, друг Васила) заработал с точностью метронома. В том же 1869-м в Бухаресте состоялось учредительное собрание Болгарского Революционного Центрального комитета, с места в карьер объявившего себя «Временным правительством Болгарии», эмиссары которого вскоре создали в самой Болгарии подпольную «Внутреннюю революционную организацию», взявшую курс на подготовку всенародного восстания.

Ну а чуть позже, когда возникло несколько десятков ячеек, на общем собрании комитета весной 1872 были приняты Программа (автор Каравелов, ставший главой БРЦК) и Устав (автор Левски, высший военный руководитель будущих событий). Эти документы были уже предельно конкретны, цель определялась четко: «путем всеобщей революции произвести коренное преобразование нынешней государственной деспотически-тиранической системы, заменив ее демократической республикой». А в смысле тактики указывалось, что все разногласия между «западниками» и «русофилами» будут улажены после достижения главной цели – независимости.

И на том – к делу. Каравелов изыскивал средства, формировал общественное мнение, а Левски, перейдя Дунай, создавал сеть первичек.  И делал это очень удачно, аж до тех пор, пока не случилось то, от чего ни одно подполье, сколь бы искусный конспиратор его ни возглавлял, не застраховано. 22 сентября 1872 один из «апостолов», Димитр Обштий организовал налет на турецкую почтовую карету. Сделано это было вопреки прямому запрету Левски, - слишком большая сумма перевозилась, и Димитр решил, что удача все спишет, - но не свезло.

Парни угодили в засаду, предстали перед судом, и поскольку дело пахло петлей, Обштий заявил, что «экс» не уголовный, а политический, раскрыв туркам факт существования организации и назвав имена ее руководителей. Начались аресты. БРЦК приказал Левскому, сидевшему в надежном убежище, немедленно начинать восстание, однако сам Васил лучше всех понимал, что ничего еще не готово и выводить на убой две сотни активистов нельзя, а людям, против которых нет никаких доказательств, ничто не угрожает. Поэтому, проигнорировав приказ, решил уходить в Румынию, забрав архив подполья, и 27 декабря был арестован турецкой полицией, успев уничтожить документы.

По поводу ареста ходило много слухов, назывались имена «предателей», но, скорее всего, туркам просто повезло: наряд полиции брал обычного «подозрительного», в Ловече, где Левски многие знали,  на очной ставке арестованного не выдал никто из задержанных, и опознали его, как государственного преступника, только в Тырнове. После чего предали суду по старым делам, не выяснив ничего ни про БЦРК, ни про подполье, о котором подсудимый не сказал ни слова.

Впрочем, досье заслуженного четника и без того было пухлым, на смертную казнь хватало с верхом, и 6 (или, если угодно, 19) февраля 1873 «опасного мятежника» Васила Кунчева повесили на окраине Софии. Его молчание на суде спасло многих и сохранило сеть. А вот Любен Каравелов, потрясенный смертью друга, ушел в глухую депрессию, и вполне возможно, все бы рассыпалось, не перехвати штурвал Христо Ботев, при котором уже крутился, быстро набирая влияние, изгнанный из Одесской духовной семинарии Стефан Стамболов, совсем, - всего-то неполных 19 лет, - молоденький,  но очень, очень опасный.

 

Link to comment
Share on other sites

  • Мнения 66
  • Създадено
  • Последно мнение

ПОТРЕБИТЕЛИ С НАЙ-МНОГО ОТГОВОРИ

ПОТРЕБИТЕЛИ С НАЙ-МНОГО ОТГОВОРИ

  • Глобален Модератор

2534864_600.png


2535080_600.png

Сами мы нездешние

Следует отметить, что ладно шло далеко не все. Как писал Левски в Бухарест, «в честных образованных юношах, готовых к борьбе, недостатка нет, но люди старшего возраста в селах предпочитают отмалчиваться». Но, в принципе, оно и понятно. При Танзимате, как сложно ни шли реформы, жить стало несколько легче, а если на фоне «до того», так и вовсе слава Богу.

Лучше всего это позже показала русско-турецкая война, доказавшая, что Порта стала гораздо сильнее, чем было раньше. У нее, считавшейся «больным человеком Европы», оказались и талантливые генералы, и храбрая, мотивированная к упорному сопротивлению, неплохо подготовленная армия, и офицеры самого разного этнического происхождения, которым за Державу обидно, и вообще, достаточно широкая общественная поддержка.

Естественно, примерно то же было и в мирной жизни, - или, возможно, правильнее сказать, что мирная жизнь определяла новые военные реалии. Так что, добра от добра осторожные люди не искали и приключений, хотя агитаторов слушали, сочувственно мотая головой, не хотели. Но не было бы счастья, да несчастье помогло, и называлось это несчастье «мухаджиры».

Дело в том, что с окончанием Кавказской войны на Балканах появились «беженцы» с северо-запада Кавказа, множество (примерно 200 тысяч с вероятной, но небольшой погрешностью в ту или иную сторону) адыгов, решивших уехать, но не покориться «неверным». Ехали не просто так, а по приглашению, по специальной правительственной программе, довольно неглупой: правительство Порты решило создать этакие «народные дружины» в проблемных районах, подозреваемых в потенциальном сепаратизме, то есть, на востоке Балкан (на западе вполне справлялись албанцы) и на Ближнем Востоке, где нуждались в присмотре бедуины.

В Болгарию (данные источников слегка разнятся) завезли примерно 30 тысяч семей, обеспечив подъемными и землей, и люди из Стамбула сделали все, чтобы приезжие интегрировались нормально, но гладко было только на бумаге. Реально же, по словам Христо Ботева, предельно внимательно следившего за ситуацией, «Началась эра черкесских грабежей. Засновали по беззащитным болгарским полям… загорелые на солнце фигуры черкесских разбойников. Запищали дети у матерей… как пришли черкесы, крестьяне не знают, что принадлежит им, а что – черкесам».

Вообще, если уж совсем объективно, горцев тоже можно понять. Они ненавидели православных, тем паче, с языком, похожим на русский, и презирали их, считая добычей, отданной им по праву. За все, скажем так, кровь и слезы, пролитые во имя Аллаха и на пользу Турции. Болгары с такой постановкой вопроса, конечно, не соглашались  и пытались жаловаться, однако получалось скверно.

В Стамбуле-то, если информация доходила, реагировали, посылая  циркуляры, - дескать, разберитесь и примите меры, но тщетно. Циркуляры приходили куда следует, а где следует жалобщикам разъясняли, что новые соседи вообще-то люди мирные, у себя на Кавказе никого не обижали, вот только обычаи у них такие, своеобразные, и сами они по натуре вспальчивые. И опять же, слишком настрадались от русских, поэтому нервничают, но это пройдет, нужно проявить понимание и толерантность, не делая из мухи слона.

А уж мелкое местное начальство и вовсе закрывало глаза на все: оно само было недовольно стамбульскими экспериментами, да и взятки любило, а горские старейшины на взятки не скупились, - так что наверх шли сообщения, что-де «гнев правоверных обрушивается на русофилов». При таком раскладе «мухаджиры», понятно, наглели. Очень скоро начали грабить уже не только «неверных», а всех подряд - и мусульман-помаков, и даже турок, разве что мусульманок не насиловали, а христианок вовсю, и горе было той, которая смела сопротивляться.

«Черкесы! Ах, Боже мой, как горько! – писал Ботев. - Уже и днём человек не смеет отойти далеко… Злодеи бесчестят невест и женщин, убивают невинность молодых девчат…», и далее – перечень ограбленных сел, документальные подробности насилий и обид, оставшихся без внимания. Какая-то реакция со стороны властей следовала только в самых вопиющих случаях, как, скажем, в селе Койна, где христиане и помаки, объединившись, встретили очередную банду огнем. Тут уж начальник управы через несколько часов перестрелки все же послал жандармов, и те даже задержали нескольких налетчиков, - однако, не довезя до города, отпустили подобру-поздорову…

2535234_600.png

Движение против законной иммиграции

Итоги, надеюсь, понятны без пояснений. Дороги пустели, ярмарки закрывались, практически прекратилась торговля, - слишком много бедолаг-коробейников, рискнув, расставались если не с жизнью (хотя часто и с ней), то с пожитками. Черкесы бродили везде и забирали всё – деньги, одежду, продукты, уводили скот, крали женщин. Чтобы хоть как-то спастись, никто не ходил поодиночке, только группами и с топорами, женщины перестали выходить из домов, скотину загоняли прямо в дом, заваливая вход брёвнами, но тогда банды начинали штурмовать усадьбы, а взяв и обобрав, строго наказывали «за непослушание».

У Ботева на эту тему много статей. Можно, правда, сказать, что Ботев, как лицо заинтересованное, пристрастен. Но нельзя. Много лет спустя профессор Иван Хаджийский, первый болгарский социолог, собирая материалы для своего классического труда «Моральная карта Болгарии», посвященного народной психологии, специально расспрашивал стариков в глубинке и на эту тему. Да не просто так, а пригласив в поездку, - во избежание всяческих упреков и сомнений в научной корректности, - коллег из Турции, заверявших каждую запись, сделанную в некогда «мятежных» селах.

Выводы однозначны: «В памяти народной все еще очень живо, до мельчайших деталей, помнят даже имена насильников и их союзников из числа низшей турецкой администрации…»; более того, указывает ученый, «До прихода черкесов никто и не помышлял о восстании. Но как они появились… жизнь стала невыносима… На общий вопрос, “Решились бы вы воевать, если бы не было черкесских грабежей?”, ответ всегда был один: “Никогда”».

Короче говоря, даже по карте событий видно: где горцев не было, не было и протеста, даже если в районе существовала сильное подполье, на его призывы просто не откликались, не глядя ни на безземелье, ни на высокие налоги, ни на бедность. А вот села, куда горцы наведывались, давали добровольцев тем больше, чем чаще они появлялись. Причем эмиссаров Центра слушала и оружие готовила не только голь перекатная, которой терять было, по большому счету, нечего, не только имевшие личный зуб на «мухаджиров» и местных взяточников, но и зажиточные, всем уважаемые, со связями в местной администрации чорбаджии.

И, следовательно, никуда не деться, - прав Ботев: «только этот ужас, эта ежечасная тревога издёргала нервы этим кротким и незлобивым людям…, которые от ужаса перед жизнью, усугубленного продажностью полиции, пошли на борьбу и смертельный риск». А тем, кто все же верить Ботеву, как убежденному русофилу, не пожелает, могу сообщить: примерно то же и в примерно таких же тонах рассказывает о ситуации в Болгарии никто иной, как Захарий Стоянов. Тоже «апостол», но, в отличие от пламенного Христо, представитель самого антироссийского, самого склонного к компромиссу с Портой крыла БЦРК, которого в предубежденном отношении к туркам, которых он уважал, и черкесам подозревать не приходится.

В августе 1875 собрание БРЦК в Бухаресте приняло решение начинать. С мест поступали хорошие новости, «четы» для вторжения были готовы, план восстания утвержден, уполномоченные Центра разъехались по «военным районам» и добрались успешно. Однако, как выяснилось, лидеры ячеек сильно переоценили уровень организации. Даже в Старой Загоре, куда прибыл для общего руководства лично Стамболов, мало что было подготовлено, организаторы переругались, и восстание, начавшееся 16 сентября вопреки рекомендациям Стефана, практически стихийно, власти подавили легко и быстро, повесив по итогам семерых активистов.

После чего в руководстве БРЦК начался разбор полетов на предмет «Кто виноват?», временами переходивший в драки, и видимо, только Бог дал, что не в перестрелки. Слегка успокоившись, комитет переформировали на 80%, и в конце октября приняли решение готовить старт на 1 мая 1876, учтя и исправив все ошибки. Страну разделили на четыре округа, «апостолам» предоставляли уже не роль «координаторов», а «диктаторские полномочия», взяли под контроль поставки оружия (в том числе, изготовление знаменитых «черешневых» пушек).

Задоринок на сей раз не случалось, так что, 14 апреля, собравшись в местечке Обориште, «апостолы» Четвертого (Пловдивского) округа, пришли к выводу, что хрен зна, как у других, но у них все готово, а центром восстания должен быть город Панагюриште, абсолютное большинство населения которого, включая женщин, так или иначе участвовало в подготовке. После чего разошлись кто куда, в частности, некто Никола Станчев, внезапно сообразив, с каким огнем играет, - прямиком в управу, где, как на духу, рассказал властям, что, кто и когда, и оказалось, что начинать надо прямо сейчас.

20 апреля, за десять дней до намеченного срока, к которому готовились все, в городок Копривштице прибыла группа захвата, человек двадцать, из которых уйти живым посчастливилось только одному. В тот же день был дан сигнал, поднялись города Клисура и Панагюриште, а также десятки сел. Объявив о создании Временного правительства, Гиорги Бенковски, главный «апостол» Четвертого Округа разослал разослал коллегам письма на тему «Знаем, что рано, но как вышло, так вышло», - и началось.

22 апреля в Панагюриште торжественно освятили знамя восстания, мятеж волной катился к западу. Это уже была если и не война, то, во всяком случае, нечто, очень на нее похожее, и как выяснилось, «страшные абреки», если разобраться, вовсе не так уж страшны. Их сминали и резали поголовно, а по ходу дела частенько доставалось и помакам, при первых известиях о «мятеже неверных» на инстинкте   схватившимся за оружие.

Вот, правда, в других округах, никак такого не ожидавших, не заладилось. Под Тырново несколько отрядов, уйдя в горы, были быстро выслежены и перебиты, под Сливеном все кончилось за день, а во Враче и вовсе ничего не началось: уже зная детали происходящего, «апостолы» приказали волонтерам сделать ночь, а сами ушли от греха подальше. Но Пловдившина реально пылала, и на подавление двинулись регулярные части, по дороге обрастая уцелевшими и очень злыми «мухаджирами», которых турецкие офицеры, брезгуя палачествовать, как правило, ставили в первые ряды, прикрывая ружейным и артиллерийским огнем.

«Спасая себя от недоброй славы, - напишет позже Захарий Стоянов, - турки, выпустив из клеток человекообразное зверье, навеки зарекомендовали себя негодяями», и как ни странно, в некоторой степени согласен с этим Ахмет-бей, один из офицеров штаба карателей: «Мы совершили ошибку. Нам претило пачкать руки, для этого, в конце концов, и существуют горцы, но возьмись мы за дело сами, горя было бы меньше, наша совесть спокойнее, и многое потом было бы иначе».

2535591_600.png

Идущие на смерть

Впрочем, история не любит сослаганий. Плохо вооруженному, почти не обученному ополчению противостояли регулярные войска и прошедшие кавказскую закалку башибузуки, в отличие от повстанцев, регулярно получавшие все виды снабжения. Исход был очевиден. Уже 26 апреля пала Клисура, где победители, вопреки приказу турецких начальников, устроили дикую резню, но в начале мая, после падения Панагюриште, Копвриштицы и Перуштицы, оказалось, что в Клисуре вынужденные переселенцы только тренировались.

«Картина была самой душераздирающей. Там белобородый старец падал в ноги хищному башибузуку, моля о пощаде… - пишет Захарий Стоянов, чудом вырвавшийся из кольца, - молодая мать бросалась на окровавленный нож, чтобы оставили в живых милого её ребёнка, но бесчеловечная чалма, под которой виднелся человеческий образ, рубила и матерей, и детей…».

И так далее. Описывать детальнее не хочу, - любителям хоррора Гугль в руки, и читайте «Записки о болгарских восстаниях», - но факт есть факт: зверства настолько зашкалили, что в Перуштице за оружие взялись все, даже немногие жившие там помаки, сообразившие, что разбираться в деталях Credo никто не намерен. Черкесы бежали в турецкий лагерь, а османский офицер сообщил в Пловдив, что в Перуштице «болгарских бандитов нет вовсе, село обороняют кадровые русские и сербские войска», прося подмоги.

Естественно, подкрепления прибыли, и оборона ополченцев рухнула. Болгары пытались спастись в церковных дворах, но меткие джигиты, вскарабкавшись на шелковицы, расстреливали людей, выцеливая детвору. Старушку-попадью, вышедшую с белым флагом просить турок принять капитуляцию, к бею не пропустили, порубив на куски. Трех уважаемых дедов тоже. В итоге, когда турки все же вмешались, оказалось, что поздно: последние патроны ополченцы потратили на жён и детей, а затем убили себя ятаганами.

«Самым гадким, - вспоминает тот же Ахмет-бей, - оказалось поведение кавказцев, когда они, ворвашись в полную трупов церковь, тотчас принялись рыскать по карманам убитых. Одна из лежавших на полу женщин подняла голову и посмотрела на нас с Орхан-агой умоляющими глазами, но мы не успели ничего предпринять, как подскочивший черкес снёс ей голову саблей».

Спустя пару дней, - восстание уже практически угасло, - судьбу Перуштицы разделило огромное село Батак, где за дело, не дожидаясь горцев, взялись помаки, после чего из трех тысяч христиан  уцелели считаные единицы, и когда 17 мая у села Козлодуй на правом берегу Дуная с неплохо вооруженной «четой» в 220 стволов высадился Христо Ботев, это уже был фактически поход за смертью, в рамках уже не реальной, а информационной войны.

Сообщение «Мы идем, чтобы своей гибелью разбудить в Европе человеческие чувства» накануне переправы разослали по всем ведущим редакциям континента, и гибель Христо вместе с отрядом 20 мая стала, по факту, важнейшей политической победой разгромленного восстания. Статьи и очерки Ботева, до тех пор мало кого интересовавшие, вошли в моду, информацией о трагедиях Панагюриште, Перуштицы, Батака и почти трехсот сел, ставших могилой 30 тысяч человек, из которых 25 тысяч не брали в руки оружия,  запестрели первые полосы, по инициативе вставшей на дыбы России, - «Русские своих не бросают!», - была создана Международная анкетная комиссия, целью которой стало обследование пострадавших районов Болгарии.

Стамбул, где на уровне министров тоже были шокированы многие, пытался как-то оправдываться, объясняя  случившееся «эксцессами исполнителя», виновные в которых понесут наказание, но звучало это неубедительно, да и никого уже не волновало. Ибо дело было сделано.

Мировая общественность на какое-то время обрела смысл жизни в защите «бедных болгар», в громы и молнии включились светочи от Толстого, Достоевского и Тургенева до Гюго, - и «болгарский вопрос» вышел на авансцену, став фактором мировой политики, а отношение «среднестатистического болгарина» к Порте, до тех пор вполне лояльное, сменилось тупой, на века ненавистью. Чего, собственно, и добивались Ботев с «апостолами», в узком кругу не скрывавшие, что на военную победу своими силами рассчитывать нельзя.
 

Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор

2537788_600.png


2538010_600.png

Отдельные болгары с особым статусом

О предыстории войны, одним из следствий которой стало, как известно, освобождение Болгарии, в рамках ликбеза говорить излишне. О серии досадных упущений и промедлений, в связи с которыми время было упущено, и полный успех стал частичным, а блестящая победа, если и не совсем поражением, то близко к тому, тоже. Впрочем, фанфары все-таки гремели: как-никак, стояли в десятке километров от Стамбула. Вполне успешно подавили и попытки турецко-помакской партизанщины в северных регионах, и «малую войну», устроенную в восточных Родопах черкесами, сознававшими, что пришло время держать ответ за все.

Тут, правда, пришлось потрудиться. За бандами стояли англичане, - и далеко не только в качестве спонсоров: верховным «эмиром» джигитов, лично руководившим их вылазками, стал Джеймс Сен-Клер, бывший британский консул в Варне, выдвинувший требование о передаче Турции районов проживания «мирного национального меньшинства», после чего СМИ Альбиона разразились страданиями в поддержку «национально-освободительного восстания балканских горцев против дикой славянской тирании».

Однако справились и с этим, - даже без участия русских войск: теперь, когда у болгар тоже было оружие и мало-мальский боевой опыт, отряды еще не родившейся армии при полной поддержке населения быстро расставили точки над i, причем так обстоятельно, что горцы, бросив все имущество, кроме семей, ушли через турецкий кордон.

Вот только все это, более или менее легко решаемое, было даже не половинкой беды. Истинная беда общеизвестна: после громоподобного Сан-Стефано великие державы, в пику России, обобрали уже утвержденную мирным договором Болгарию, post factum нарисовав на карте расселения болгар невнятный огрызок. К тому же, формально входящий в состав Порты.

Все остальное, -  южные регионы (со столицей в Пловдиве и специально изобретенным названием «Восточная Румелия») в статусе автономии и западные (Македонию) без всякого статуса, оставили Порте реально. Пояснив, что раз в Македонии никакого восстания не было,  стало быть, там все всем довольны, - хотя реально восстаний не было, потому что более 20 тысяч македонцев ушли на войну в «центральную Болгарию».

Естественно, после всего, что случилось за истекшие два-три года, воспринято это было, как плевок в лицо. Всеми. И «западниками», и русофилами. И босяками, и чорбаджиями. И в Софии, и в Пловдиве, - но особенно, конечно, в Македонии, где турки тотчас начали восстанавливать старые порядки. Так просто обойтись все это не могло, и - когда власти объявили о высылке из Охрида исключительно популярного в крае «бати», митрополита Нафаниила, стойкого патриота, в годы восстаний и войн  формировавшего «четы», - не обошлось.

8 сентября 1878 в Рильский монастырь съехались делегаты неравнодушной общественности. Очень непростые и полномочные: сам митрополит, люди прославленного воеводы Петко, а также русские офицеры, главы «временных администраций» пограничных с Македонией районов «почти свободной Болгарии», обсудившие ситуацию и принявшие решение: хрен турку, а не Вардар; нужно дать русским дипломатам, обсуждающим с партнерами масштабы ревизии Сан-Стефано аргумент в пользу того, что население края против, сражается и побеждает, а значит, пусть Европа, как минимум, признает за Македонией тот же уровень автономии, что и за Пловдивщиной.

Действовать следовало как можно быстрее, - пока «концерт» еще ничего не подписал, - и времени не теряли. Оружие взяли в руки тысячи местных, из Болгарии на помощь им шли сотни бывалых вояк, ради такого случая даже взявших отставку из «дружин», прообраза будущей армии, а русские офицеры, как и было обещано, помогли с вооружением. 5 октября 1878 отряд в четыре сотни партизан, напав на город Кресна, разгромил и заставил уйти прочь сильный османский гарнизон.

Так началось Кресненско-Разложское восстание, и началось очень удачно. Турок было больше, их арсеналы с арсеналами «юнаков» даже сравнить было нельзя, и тем не менее, юнаки побеждали. В ноябре они под дождем цветов и восторженные вопли населения вошли в городок Банско и большой город Разлог, вытеснив части «низама» (регулярной армии) к рубежу, за которым начиналась Греция, и обратились к России с просьбой поддержать требования болгар Македонии.

2538449_600.png

Сбыча мечт в дозволенном формате

Ответ, однако, был отрицательным. Лондон, оказав султану помощь в спешной переброске войск, предупредил Петербург о недопустимости какой-либо поддержке повстанцев, - а не то санцкии! - и ходокам ответили в стиле «сами начали, сами и разбирайтесь», правда, посулив, если получится, замолвить словечко, а офицеров, не уговоривших не восставать, отозвали с порицанием.

На помощь «болгарских болгар» рассчитывать не приходилось, у них у самих мало что было, даже государство пока еще только учреждалось, - и в рядах повстанцев начались споры сперва о тактике, потом о стратегии, потом «А ради чего?», а затем и разборки с кровью, - и в мае 1879 «батя» Нафаниил приказал бойцам сложить оружие, выразив готовность идти под суд, как ответчик за все, лишь бы всех остальных не карали. Правда,  вмешалась Россия, потребовав у султана амнистии для всех, и   амнистию, в самом деле, дали всем инсургентам,  даже не нарушив слово.

Таким образом, первая, - но далеко не последняя, - попытка македонских болгар остаться болгарами, не превращаясь в «македонцев», которыми их планировали сделать, провалилась. Однако проблема осталась: вопреки планам русской военной администрации поскорее провести в «дозволенной» державами Болгарии выборы, чтобы легитимизировать хотя бы их статус, болгары такой ценой легитимизироваться не хотели.

То есть, выборы-то в Учредительное Собрание провели, и очень демократичные, - 88 депутатов напрямую, по одному на 10 тысяч избирателей, 5 от общественных организаций – участников войны, 19 назначенцев русской администрации, - в общем, полный срез народа, всякой твари по паре, но первым же вопросом первого же дня заседания стало: почему Болгарию разорвали? И начался крик. «Соглашатели» твердили, что надо работать, а остальное дело старших, «крайние» требовали ничего не обсуждать до исправления «общенародной беды».

Но Россия, давшая партнерам гарантии целостности Турции в том виде, в каком партнеры хотели, такой самодеятельности терпеть не собиралась. 14 февраля, - бои в Македонии шли вовсю, воевода Петко щемил турок по всем фронтам, - князь Дондуков, главный представитель Петербурга, сказал «Ша!», и 14 февраля обсуждение Конституции стартовало. Но с этого дня, прошу отметить, в монолите абсолютной русофилии болгарского политикума появилась первая трещинка.

Следует отметить, юридическая база для создания независимой Болгарии была тщательно продумана и прописана. Над этим работали 2,5 года, и результат не стыдно было предъявить. Представленный проект предусматривал сильную власть князя, двухпалатный парламент, имущественный и образовательный цензы, однако никто не настаивал на обязательном утверждении.

Напротив, решение было отдано на волю большинства, обсуждение поощрялось, - и в ходе дискуссии в рядах будущей болгарской элиты, до тех пор единой в борьбе за независимость, впервые выявился раскол на две «партии», либеральную и консервативную. Ну как «партии»… Не партии в строгом смысле слова, а такие себе «политические направления», представляющие два сектора активной общественности.

Консерваторы, - отпрыски «великих торговых домов» и самых зажиточных крестьян, учившиеся в лучших вузах Европы, - в целом, отражали взгляды людей солидных, положительных, включая высших иерархов, считавших, что одним прыжком пропасть не одолеешь и страна нуждается в максимально твердой власти. Разумеется, не по российскому образцу, - это считали перегибом даже ультра, - но под покровительством Петербурга, с умеренной оглядкой на Вену и Берлин. Им все нравилось, и они готовы были голосовать за то, что есть.

Либералы же, - в социальном смысле, чистейшая калька с российских народников-разночинцев, - напротив, твердо стояли на том, что «монархия – досадный пережиток прошлого», но раз уж республику великие державы утверждать не хотят, пусть будет как будет. Только с минимальными правами князя и максимальными полномочиями однопалатного парламента, избираемый напрямую всеми гражданами обоих полов без всяких цензов, кроме возрастного. Плюс широкое местное самоуправление.

В общем, взгляды были диаметрально противоположны, кроме только позиций по внешней политике, выраженной формулой «Дружим со всеми, опираемся на Россию». Что интересно, если консерваторы, в общем, уживались друг с другом довольно мирно, признавая своим неформальным лидером Константина Стоилова, юриста с прекрасной германо-британской карьерой в послужном списке, то либералы постоянно ругались, не находя общего языка по ключевому вопросу.

Наиболее влиятельные их спикеры, уже известные нам Драган Цанков и Стефан Стамболов, а также Петко Каравелов (брат Любена), при всей любви к свободе были лидерами ярко выраженного «латиноамериканского» типа, уверенными, что «Коллективная структура — плохой администратор... Ответственность многих — не ответственность», а народ нужно гнать в светлое будущее железной рукой. Имелась в рядах, однако, и демшиза типа великого поэта Петра Славейкова, вопреки всем реалиям, уверенного, что «Как бы ни был отстал народ, как бы ни были образованны единоличные персоны, они скорее могут заблуждаться и делать ошибки, нежели зрелое и осмысленное общественное мнение».

Впрочем, такие идеи мало кто разделял, а вот сторонников «классического либерализма» было, - просто потому, что их социальная опора была намного шире, - гораздо больше. В связи с чем, и конституцию в итоге (16 апреля) утвердили хотя и на основе «проекта Дондукова», но с широкими «либеральными» правками. Если и не самую демократичную в Европе, как хвастались, то, по крайней мере, почти как бельгийская.

Россия, впрочем, не возражала. В этот момент ее позиции были непоколебимы. Берлин и Вена, а также Лондон просто ждали. Предоставив царю (в порядке компенсации) рекомендовать кандидатуру князя. А царь предложил 22-летнего принца Александра Баттенбергского, прусского офицера, племянника русской императрицы, который и был избран единогласно.

Вариантов не было, да и паренек «элитариям» понравился. Семейные связи первого класса, умный, вежливый, храбро воевал за Болгарию, свободный болгарский (выучил без отрыва от окопов), в очень хороших отношениях с императором, которого боготворил и весьма либеральные взгляды которого, как казалось, вполне разделял.

По мнению многих исследователей, выбирая именно его, старший Александр намеревался провести своеобразный эксперимент, чтобы показать российским оппонентам, что конституционная монархия дело хорошее, - в связи с чем, и рекомендовал младшему Александру дружить не только с социально близкими консерваторами, но и с либералами, даром что те по взглядам мало отличались от народовольцев. Что младший и попытался сделать, предложив «партиям» жить дружно и создать правительство национального единства.

Но – увы. Либералы, все как один герои войны, цвет нации и трибуны, в политике пока еще не разбирались совершенно. Молодые, не очень образованные, позавчерашние студенты и вчерашние боевики, они хотели всего, сразу и чтобы все были главными. Меньше считалось оскорблением. И в итоге, 5 июня формировать кабинет поручили консерватору Тодору Бурмову.

И началась чехарда. Как бы ни работало правительство, - а оно работало честно, добило турецкие и черкесские банды, наладило работу ведомств, повысило уровень дипломатических отношений с державами, - либералы саботировали все, цепляясь к самым мелочам. Так, «опаснейшей угрозой конституции» объявили решение титуловать князя не «Ваша Светлость», а «Ваше Высочество», - хотя сделано это было, чтобы выровнять статус монархии до европейского минимума, и в знак протеста развернули кампанию по отказу от уплаты налогов, - а поскольку платить налоги никто не любит, к ноябрю в казну вместо планировавшихся 23 млн франков поступило дай Бог, чтобы четверть.

2538667_600.png

Каждая кухарка...

Это, впрочем, либералов не трогало. Полагая, что раз они не у дел, так и хрен с теми делами, они упивались склоками, интригами и сливами. В ответ правительство пачками увольняло интриганов, а поскольку все госслужащие были с боевыми и подпольными заслугами, нестабильность только усугублялась, - тем паче, что в ситуации, когда налоги не были собраны, снижался и общий уровень жизни, ставшей хуже, чем при Османах.

В этом, естественно, либералы, забыв, что сбор налогов сорвали именно они, тоже обвиняли «антинародный кабинет», - и когда в ноябре Великое Собрание начало, наконец, работу, соотношение сил оказалось 5 к 1 в пользу либералов, немедленно отправивших кабинет Бурмова в отставку. Хуже того, попытка князя убедить лидера либералов Петко Каравелова не назначать в правительство людей «с заслугами», но без элементарного образования окончилась так некрасиво, что Александр I, несколько дней подумав, распустил только что избранный парламент, как недееспособный.

Однако впустую. На следующих выборах либералы, денно и нощно вопившие о «попранной деспотом воле избирателей», естественно, получили еще больше голосов обидевшегося электората, и в апреле 1880 князь выдал мандат на формирование кабинета их лидеру, - но уже не Петко Каравелову, а куда более взвешенному Драгану Цанкову.

Следует отметить, что на протяжении всего этого безобразия обе партии рассылали ходоков по посольствам, требуя от представителей держав повлиять на князя в ту или иную правильную сторону. Прежде всего, конечно, к консулу России, - но он, строго придерживаясь инструкций Петербурга, вмешиваться во внутренние дела отказывался, требуя, чтобы сами-сами учились искусству управлять, договариваться и не делать глупостей.

Зато посланцы Берлина, Лондона, а главное, Вены не разочаровывали никого. Имея инструкции понемногу создавать в охваченной пророссийской эйфорией новой стране «круг друзей», они всех привечали, за кого-то ходатайствовали перед князем, кому-то давали дельные советы, а то и сколько-то денег, еще кому-то – рекомендации на визит к видным политикам своих столиц и так далее.

В итоге многие борцы за должность, очень обидевшись на Россию, «проявляющую безразличие  к лучшим сынам Болгарии и первоочередным нуждам болгарского народа», - естественно, стенающего под игом «антинародной клики» консерваторов или либералов (нужное подчеркнуть), - начали поговаривать о том, что русские слишком надменны, слишком деспотичные и не уважают юную демократию. Да и вообще, Болгария, если подумать, це Европа.

Впрочем, такие разговорчики звучали пока еще совсем негромко и от случая к случаю. Светом в окошке для становящихся на крыло политиков, тонко чувствовавших настроения масс, оставалась Россия, а основной проблемой всех вместе и каждого в отдельности – утверждение своего неповторимого «я». Пребывание у руля либералов, обещавших быстрое процветание и что «София станет вторым Берлином», вылилось в министерские пятнашки, длиннющие дискуссии, яркие речи с трибун, сотни законопроектов и десятки судьбоносных законов, - но без всяких достижений.

В принципе, кое-что из задуманного было полезно и даже могло воплотиться в жизнь, если бы этим кто-то занимался, однако этим не занимался никто. После смены кабинета с работы выгнали всех чиновников, назначенных консерваторами, вернув на службу своих, ранее уволенных консерваторами, а поскольку в условиях кризиса гослужба была единственным источником твердого дохода, трудоустроить старались, в первую очередь, своих, самых надежных.

В итоге, быстро сформировавшаяся система «политических назначений», зависящих не от талантов и знаний  претендента, а от его взглядов и, главное, лояльности шефу, привела к созданию «обойм», занятых, в основном, кулуарными битвами, непосредственно же работой даже не во вторую очередь, притом что стремление  указать «навязанному иностранцами тирану» его место стало для  либералов, даже самых вменяемых, то ли спортом, то ли навязчивой идеей.

Князб парировал наскоки холодно, с презрительной учтивостью, министры зверели, парламетарии били друг дружке морды, чиновники, дожидаясь указаний, пили ракию и и кофе. Короче говоря, страна, - под злорадное хихиканье  Стамбула, - совершенно реально шаталась, и в  конце концов, выдержав полный год такого бардака, князь Александр, при всей своей молодости, профессиональном хладнокровии и прусской выдержке, пришел к выводу, что выжить в такой ситуации страна не может.

Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор

2542812_600.png


2542377_600.png

Командовать парадом буду я!

Самое время вспомнить, что роль личности  в Истории никто не отменял. Александр I был молод, амбициозен, воспитан в жестком корпоративно-аристократическом духе, и у него были планы. В связи с чем, болгарские реалии сперва сбили его с толку, а потом взбесили. Молодой князь писал тезке с брегов Невы длинные письма, жалуясь на то, что вверенным ему княжеством руководить невозможно из-за «просто до смешного либеральной конституции».

При этом, никаким таким уж «реакционером», как честили его либералы и будущие историки, он, разумеется, не был, парня воспитывали в духе уважения к прогрессивным идеям, вот только либерализм его был очень немецким, в духе  Бисмарка. «Я хочу служить моей стране и моему народу, как честный офицер, - писал он, - но я бы хотел, чтобы и мой парламент, если уж решение обговорено, голосовал бы, как рота солдат, руководимая опытными фельдфебелями», - а дальше шли просьбы про «Ja, ja» насчет изменения конституции.

В принципе, вполне понятно: найти общий язык со свеженькими, пока еще в кавычках «политиками» князь не умел, поскольку категорически не умел общаться с разночинцами. Вот консерваторов, европейски образованных, тактичных и воспитанных, со связями и почтением к устоям, он понимал, и они его тоже понимали, но всерьез опереться на них, не слишком многочисленных и оторванных от масс, не получалось, тем паче, что православные иерархи, составлявшие значительную часть консерваторов, иноверца не жаловали.

Царственный покровитель, однако, согласия на «подморозку» не давал, мягко разъясняя, что раз уж конституция принята, ее надо уважать, а управленческий класс Болгарии только формируется, да и брать кадры, кроме как из «простолюдинов», неоткуда. И вообще, Mein lieber Sasha, ссора с либералами, пусть они хоть сто раз фрики,  означает ссору с народом,   а других болгар у меня для тебя нет, так что терпи и работай с фракциями, меняя статьи по буквочке, Бог даст, перемелется – мука будет. Не понимал, короче. Зато родня из Берлина и (особенно) из Вены, с которой бедолага советовался, как быть, все понимала, рекомендовала «выскочкам» потачки не давать, а опираться на уважаемых людей, имеющих свой бизнес и связи в западных столицах.

Это вполне отвечало желаниям князя, но идти против добрых советов из Петербурга он, естественно, не мог, - однако грянуло 1 марта, и смерть Александра II изменила всё. Сразу же после похорон, в ходе которых «болгарский князь, по характеру холодный и закрытый для всех, кто не близок, плакал, не стесняясь слез», Баттенберг изложил свои горести Александру Александровичу, упирая на то, что вот такие же уроды в Софии у власти и если их не пресечь, Болгарию ожидает «такая же анархия, как в Испании, с той только разницей, что испанские анархисты  все же происходят из образованных слоев культурной страны».

Излишне говорить, что новый «хозяин Земли Русской», всякого рода нигилистов ненавидевший, «балаболкам» не доверявший, демократию не любивший, зато «пагубного влияния» болгарских либералов на российских вполне обоснованно опасавшийся, балканского коллегу выслушал с полным вниманием и задумки его вполне одобрил,  пообещав оказать любую необходимую помощь. Далее  воодушевленный донельзя Баттенберг, возвращаясь домой, заехал сперва в Берлин к дядюшке Вильгельму, а затем в Вену к дядюшке Францу-Иосифу, и в обеих столицах получил полное одобрение, с единственной просьбой сохранить согласие дядюшек в тайне.

Так и сталось. Сразу после возвращения, князь приватно пообщался с десятком депутатов, которых ему в Вене, имевшей досье на всех, рекомендовали, как «людей государственных, надежных и ответственных» и заручился их полной поддержкой, - после чего «Български глас», главная газета консерваторов, и спонсируемые ими СМИ помельче начали раскрутку темы о неэффективности и безответственности «нервического курса» правящих либералов. С особым нажимом на то, что вот примерно такие же умники убили бесконечно чтимого всеми болгарами Царя-Освободителя, и в Испании лютуют, и в Италии, и дай им волю, отнимут у крестьян землю, а церкви превратят в конюшни. Ну и, конечно, с едкими наездами на «коррупционеров».

Пропаганда, проводимая напористо и талантливо, с участием опытных журналистов, приглашенных из Вены, очень быстро дала плоды. Люди читали о воровстве и взятках (в аппарате, сформированном по «политическому» принципу, такие явления, естественно, уже имелись), о бюрократии и волоките (учитывая постоянные склоки министров, вполне естественных), о хроническом кризисе бюджета, о наплевательстве на Македонию, о намерении правительства  повысить налоги, и возмущались.

Доверие к властям в городах падало, а на селе, где политику не очень-то понимали, активничали «батьки», получившие указания от иереев, в свою очередь, получивших «рекомендации» от российского Синода. Так что, никто особо не удивился, когда 27 апреля в Софии расклеили княжеское обращение по поводу конституции, «которая расстроила страну внутри и дискредитирует её извне». Поскольку, указывалось далее, «Такой порядок вещей поколебал в народе веру в законность и правду, внушая ему опасение за будущее, я решился созвать в наикратчайший срок народное собрание и возвратить ему вместе с короной управление судьбами болгарского народа, если собрание не одобрит условий, которые я ему предложу для управления страной».

Иными словами, такой себе легкий шантаж: или геть конституцию, или ищите другого дурака в князья. И финал: правительство в отставку, а новое, временное, - для поддержания порядка в предвыборный период, - возглавит военный министр, русский генерал Казимир Эрнрот.

2542057_600.png

Однажды русский генерал...

Эффект был громоподобен, но только в верхах, в первую очередь, разумеется, либеральных, дико недовольных столь резкой утратой всего и сразу. Хотя, отдадим должное, многим и за демократию было обидно. На баррикады, правда, не полезли, но в прессе и письмах протеста душу изливали вовсю, по тем временам, весьма жестко.

«Говорю во всеуслышание: наша святыня оскорблена; наша конституция потоптана ногами, как действительно «miserable morceau de papier»!», - писал русскому консулу «приличный человек», Драган Цанков, а уж молодежь и вовсе в выражениях не стеснялась. Но не слишком долго, замолчав, как только Цанкова и еще нескольких либеральных гуру  отправили в глухомань под гласный надзор, а  из Габрова, обвинив в «подстрекательстве», выслали из княжества в Восточную Румелию экс-премьера.

Выяснив, что слишком уж буйных нет, князь, созвав 9 мая сессию Великого Народного собрания в Свиштове,  объявил о «приостановлении» действия конституции и намерении, конечно, после выборов, установить «режим полномочий», - по сути, княжескую диктатуру. И сглотнули. Слегка, безусловно, повозражав, - смириться с тем, что плюшки кончились, народные избранники устроили крик, - но это запоздалое «фэ» Его Высочество надменно проигнорировал.

Реальное значение имело мнение армии, - именно закладываясь на возможность всякого, Баттенберг созвал сессию в придунайском порту, приказав держать наготове катер, - но армии однозначно встала на сторону князя. Генерал Эрнрот, и сам-то убежденный в том, что «игра в парламентаризм, мало пригодная для Болгарии, только вредит ей», имея соответствующие инструкции из Петербурга, уведомил господ офицеров, что «Государь уважает волю князя, и нам должно ее уважать», а солдатики своих офицеров любили и приказы исполняли беспрекословно.

Так что, разошлись и начали вновь бороться за мандат. Разве что Петко Каравелов, сидя в безопасном Пловдиве, раздавал интервью, вопия, что-де «переворот совершен с русской подсказки, силами русских, которые ведут себя, как оккупанты, и отныне болгарам ничего доброго ожидать от России не следует». Учитывая «фактор Эрнрота», такое заявление (притом, что переворот одобрили и Вена, и Берлин) было вполне обоснованным и Петербург не очень красило, однако иных вариантов Баттенберг попросту не имел.

Все «приличные люди», которым он предлагал лестное назначение, опасаясь, как бы чего не вышло, соглашались брать только портфели, но не ответственность за все, так что Казимиру Густавовичу альтернативы не было. Правда, «временный кабинет» по требованию Александра III «уравновесили» рекомендованным Веной на пост министра просвещения профессором Константином Иречеком, а лично князь сообщил прессе, что «как глава государства вынужден взять на службу представителей дружественных держав, поскольку болгарские министры запятнали себя интригами, а в иных случаях, и злоупотреблениями», и такое  объяснение было принято. Тем паче, интеллигенция как интеллигенция, а вот мелкие бюргеры, аграрии и тэдэ, устав от либерального хаоса, тому факту, что «майка Русия» сама взялась за дело, были даже рада.

Этот важнейший фактор, - веру «простого болгарина» в Россию, которая знает, что делает и никогда не подведет, Александр, следует отметить, отыграл на все 146%. Весь июнь он колесил по стране, выступая перед «чистой публикой» с объяснениями причин принятия «непростого, но необходимого решения», и во всех поездках его сопровождали если не сам Эрнрот, но российский консул Михаил Хитрово, говоривший мало и обтекаемо, однако самим фактом своего присутствия недвусмысленно показывавший, что Россия за Баттенберга.

В итоге, князь, которого глубинка до тех пор практически не знала, - типа, нас не спросили, но если есть, значит, надо, - быстро набирал популярность. Молодой, серьезный, прекрасно говорящий по-болгарски и, даром, что католик, целующий подносимые «батями» иконы, да еще с русским генералом обочь, - при таком наборе «за» иначе и быть не могло. Тем паче, что агитация шла с использованием полного набора совсем еще незнакомых наивному населению технологий, разработанных теми самыми «венскими журналистами».

Специально обученные люди вели разговоры за жизнь на улицах, консервативные газеты осваивали жанр карикатуры, выставляя либералов смешными уродцами, сельские жандармы (традиционные боги и цари для пейзан) организовали «народные сходы», где целые села  подписывали адреса в поддержку Его Высочества, «храбро восставшего против нигилистов», усомнившихся чиновников вычищали без выходного пособия. Короче говоря, все по науке, и к середине июня, в самый разгар выборов, в городах шли митинги с танцами и целованием княжеских портретов, - и так далее.

2542089_600.png

Над всей Болгарией безоблачное небо

Впрочем, разбрасывая пряники, предусмотрели и палку. В условиях объявленного на предвыборный месяц военного положения, - а как иначе, если либералы вот-вот выпустят на улицы бомбистов?! – были приняты все меры «во имя безопасности и спокойствия любезных наших подданных». Всю страну, упразднив прописанные в конституции 21 район, разделили на 5 «мобилизационных округов», возглавленных командирами «дружин». Конечно, болгарами. Но с прикреплением к каждому русского «товарища» в погонах, советы которых «воеводам» предписывалось «учитывать».

Права «временным» властям были даны «экстралегальные», то есть, абсолютные, без всяких оглядок на законы и с гарантией иммунитета от ответственности, что бы ни было по их указанию сделано до выборов. Им же подчинялись и военные суды, вольные в жизни и смерти кого угодно, заподозренного в терроризме, нигилизме или анархизме. Единственное ограничение: позволялось выносить только два приговора – либо расстрел в 24 часа без права апелляции (не расстреляли никого), либо месяц тюремного заключения (закрыли около 1,5 болтунов, но после выборов сидельцев амнистировали).

Чтобы предсказать исход выборов при таких вводных, - с учетом того, как формировались избиркомы, и взвинченности населения (доброхоты, именовавшие себя «княжьей дружиной», били на участках всех, «похожих на нигилистов»), - не нужно было быть бабой Вангой. Все прошло без задоринки. Новый состав Великого Народного собрания, съехавшийся 13 июля 1881 в тот же Свиштов, абсолютным большинством голосов утвердил «режим полномочий» аж до лета 1888, и сформировал комиссию на предмет разработки (в течение тех же 7 лет) нового, «отвечающего воле и чаяниям болгарской нации» Основного Закона.

Мимоходом ввели цензуру, ограничили свободу собраний, а также права парламента, отныне сводившиеся к утверждению бюджета. Этот нюанс, к слову, Баттенберга, как сам он признавал, «крепко огорчил», но иначе не получалось: княжество нуждалось в кредитах, а венские банки дали понять, что готовы давать ссуды только в том случае, если бюджет утвержден «народными представителями».

Отметили фейерверком и шампанским. В ходе пышного банкета князь произнес речь, вскоре оформленную в виде манифеста. Принимая на себя «всю ответственность и всю тяжесть государственных трудов», Александр еще раз подчеркнул, что действует «во имя Господа, ради достоинства и величия Болгарии, после долгих, мучительных беспокойств о бедах страны», пообещал «защиту свободы княжества и прав народных» и гарантировал «непременное совещание с народным представительством относительно налогов». В финале призвав подданных к «единению во имя возрождение великой нашей нации, дабы трудами оправдать великую любовь Александра Александровича, Императора Всероссийского и народа Русского к малым, но верными своим болгарским братьям».

Само собой, либералы, сидевшие в эмиграции кто в Белграде, кто в Бухаресте, кто в Пловдиве, тут же обрушились на манифест с разгромной критикой, заодно топча и «узурпатора», однако народ с ними не соглашался. Народ по инерции плясал и пел осанну «нашему Саше», в полной уверенности, что ежели теперь у власти не свое ворье-бестолочь-бомбисты, а братушки, стало быть, до кисельных берегов с молочными реками рукой подать. Наивно, конечно, до   глупости, но на то ж он и народ...

http://putnik1.livejournal.com/4716958.html

Link to comment
Share on other sites

  • 2 years later...
  • Потребител

В истории, как и в физике, все относительно. События кажутся разными, с разных точек зрения. И это нормально. Проблема истории состоит в том, что она часто абсолютизирует одну из отправных систем по внешним причинам, а затем становится скорее идеологией.:ab:

 

Редактирано от Doris
Link to comment
Share on other sites

Има коренна разлика в начина, по който се прави науката физика и историята

Физиката се прави строго по научния метод https://bg.wikipedia.org/wiki/Научен_метод

Когато нещо е доказано, то става истината на физиката. Когато нещо е само предположение, си остава предположение докато не се докаже или опровергае

 

А в историята научен метод частично се въвежда в средата на 20-ти век и то на запад от нас.

Затова и историята е пълна с хаотични недоказани тези, приети за истина по политически, религиозни или просто сантиментални причини

Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор

Или както завършва една поучителна басня за невежите, писана преди два века от Крилов:

"К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, — цены не зная ей,
Невежда про нее свой толк все к худу клонит;
А ежели невежда познатней,
Так он ее еще и гонит."

Та, историята е хуманитарна наука. Физиката е природна такава, но и тя е пълна със спекулации, породени от разни гаражни гении, стремящи се да опровергаят Айнщайн /примерно/.

При историческите науки спекулациите са идеологически подковани, което прави ситуацията още по-тъжна. И понеже лаиците, опитващи се да пречупват историята през своя мироглед, се стремят да я неглижират и принизят до ненаука /за да оправдаят квазинаучния си подход/, виждаме по-горните жалки разсъждения. :)

 

Редактирано от Last roman
Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор
Преди 2 часа, ilianm said:

Неслучайно за физиката се ползва термина science

А за историята се ползва scholar

 

или за такива като теб един мъдрец /Апелес/ в древността е казал: Обущарю, не гледай по-високо от обувките! :)

 

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител

Строг привърженик съм на научния подход, но историята има ужасно значение зя единството нанацията. В такъв случай и митовете са полезни. Така правят всички. Ние ли ще сме първите дето ще си събуят гащите пред дебнещата идеологическа диверсия? /май сме го направили вече/

Сякаш народа ни не е разколебан от редица други фактори? 

 Нека разнообразните хипотези да се дискутират дълбоко в научните среди и да се прилага строг научен подход, който в момента липсва. Още повече, показните дърления съвсем хвърлят народните маси в недоумение. И скоро като ги питат - Какъв си ти бе? Ще отговарят - Чиляк!  - както отговаряли онези оттатък Дунава, пък после станали румънци, или ще отговарят /пази боже сляпо да прогледа/ Ласт роман! - Ултимус романус значи:)  /моите уважения към нашия глобален модератор, който е доказал, че е истински римлянин/

    За народа трябва да има една кристална истина, пък била тя и историята от преди 10ти.

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 28 минути, Exhemus said:

Строг привърженик съм на научния подход, но историята има ужасно значение зя единството нанацията. В такъв случай и митовете са полезни. Така правят всички. Ние ли ще сме първите дето ще си събуят гащите пред дебнещата идеологическа диверсия? /май сме го направили вече/

Сякаш народа ни не е разколебан от редица други фактори? 

 Нека разнообразните хипотези да се дискутират дълбоко в научните среди и да се прилага строг научен подход, който в момента липсва. Още повече, показните дърления съвсем хвърлят народните маси в недоумение. И скоро като ги питат - Какъв си ти бе? Ще отговарят - Чиляк!  - както отговаряли онези оттатък Дунава, пък после станали румънци, или ще отговарят /пази боже сляпо да прогледа/ Ласт роман! - Ултимус романус значи:)  /моите уважения към нашия глобален модератор, който е доказал, че е истински римлянин/

    За народа трябва да има една кристална истина, пък била тя и историята от преди 10ти.

"Кристалната истина от преди 10 ти" не е нашата истина, а нечия друга. Когато намерим нашата истина тогава ще я приемем. Сега още има за изясняване, а народа му е интересно и лекичко поглежда какво се пише. Всеки си изгражда мнение за себе си нека така да си остане. Та мисълта ми е, трябва да продължим, до край и оттатък.

Редактирано от bulgaroid
Link to comment
Share on other sites

Преди 2 часа, Last roman said:

или за такива като теб един мъдрец /Апелес/ в древността е казал: Обущарю, не гледай по-високо от обувките! :)

 

Казвам само че в историята не се прилага и никога не се е прилагал научния метод. Тезите са приети с научен консенсус. 

Тоест такива като теб се събират и се съгласяват че българите са иранци, нищо че нищо не го доказва. 

Едни други пък се съгласяват че българите са тюрки :)

В този смисъл физиката стои доста по-високо високо от историята в класацията по научност.

Така че моите обувки за теб са над тавана ти , ако изобщо си историк, в което напълно основателно се съмнявам 

Редактирано от ilianm
Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 6 минути, ilianm said:

Казвам само че в историята не се прилага и никога не се е прилагал научния метод. Тезите са приети с научен консенсус. 

Тоест такива като теб се събират и се съгласяват че българите са иранци, нищо че нищо не го доказва. 

Едни други пък се съгласяват че българите са тюрки :)

В този смисъл физиката стои доста по-високо високо от историята в класацията по научност.

Така че моите обувки за теб са над тавана ти , ако изобщо си историк, в което напълно основателно се съмнявам 

Амиии, същото е във физиката, колко струва една теория на отностелността ? Така ли е, не е ли така не знае нито един физик. Като ви гледам как се дърлите помежду си мисля,че ни баламосваш.:ag:

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 8 часа, ilianm said:

Когато нещо е доказано, то става истината на физиката.

истината... не е това, което е. Думичка... която в науката няма смисъла и значението на окончателност, крайност и абсолютност... по принцип в нещото, наречено НАУКА няма нищо сериозно, по отношение на думичката "истина". идея, догадка, предположение, хипотеза или теория... - никъде сред тия няма "ИСТИНА". Въобще - ЧОВЕК на ПОЗНАНИЕТО е този, който израства този етапен житейски синдром - нуждата от "едната, крайната и окончателна истина".

1 hour ago, Exhemus said:

За народа трябва да има една кристална истина

Времената на този тип идеализъм и моноспектакъл, отпаднаха още с идването на ренесанса. Оттогава непрекъснато някой, някъде се опитва да връща - към "едната кристална истина"... но всеки път е по-неуспешно и повече нетрайно. в днешно време твърде малко "острови" на едната кристална истина, останаха по глобала. Идеологически е чудесно да се вярва и живее чрез едното, с едното, около единното... Обаче векторът на съвремието посочва друга посока.

Разбира се, че твърде много хора живеят с някаква представа за абстракта "НАРОД". Но като че ли - и времената на "НАРОД" като едно монолитно цяло и еднаквост... вече отдавна са отминали. Консерватизма и инерцията на която той е основан, вероятно са нещо чудесно. Но той е нещо като "фризер" - в него са замразени мъртъвци...

Преди 45 минути, bulgaroid said:

Когато намерим нашата истина

Както вече посочих по-горе - "нашата истина" не е "истина"... а е "нашата версия на сговор", направена за удобство, имаща временен и преходен характер (докато трае ползата). После живота подава поредното изменение на условията (което не може да бъде пренебрегнато чрез представите и идеите от фризера) и идва ред на ползата от нова истина и отпадането на ползата от "старата"... Воюващите и тия с "каузите" се усещат измамени. Други милеят за 'миналото' и си се кланят на "замръзналите мумии във фризера на времето"... За тия, за които "едната сговорна истина" е била в основите на идентичността - за тях каквато и да е редакция на тия основи... е абсурдна и си я бранят със зъби и нокти... и дори с "научни словесни еквилибристики". за справка - "темата за склонността към потвърждение"...

Редактирано от ramus
Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор
Преди 43 минути, ilianm said:

Казвам само че в историята не се прилага и никога не се е прилагал научния метод. Тезите са приети с научен консенсус. 

Тоест такива като теб се събират и се съгласяват че българите са иранци, нищо че нищо не го доказва. 

Едни други пък се съгласяват че българите са тюрки :)

В този смисъл физиката стои доста по-високо високо от историята в класацията по научност.

Така че моите обувки за теб са над тавана ти , ако изобщо си историк, в което напълно основателно се съмнявам 

Аз като ти казвам, че не можеш да направиш разлика между хуманитарна и природна наука, ти се хващаш да 'доказваш' ирелевантни неща.

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 31 минути, bulgaroid said:

"Кристалната истина от преди 10 ти" не е нашата истина, а нечия друга. Когато намерим нашата истина тогава ще я приемем. Сега още има за изясняване, а народа му е интересно и лекичко поглежда какво се пише. Всеки си изгражда мнение за себе си нека така да си остане. Та мисълта ми е, трябва да продължим, до край и оттатък.

Добре де! Нека да не е от преди 10ти, ама да не е гювеч. Например, нека поотделно да възвеличава трите основни компонента - българи, славяни и траки въз основа на факти отпреди смесването им. Нека да се възвеличава подобаващо и римския период. Защо не и на гръкоговорящите и турскоговорящите от нашите земи? Да се знае, че ние сме наследници на всички тези хора и никой от тях на слагаме по-долу.

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Just now, bulgaroid said:

Амиии, същото е във физиката, колко струва една теория на отностелността ? Така ли е, не е ли така не знае нито един физик. Като ви гледам как се дърлите помежду си мисля,че ни баламосваш.:ag:

 

Голяма част от спорещите в темите за физика не са физици,  както и почти всички от спорещите в темите за история не са историци.

Природните науки се доказват преди всичко с техните приложения - компютри, двигатели, лазери, бомби.., няма как да направиш работещо приложение с грешна теория, за това  теориите на природните науки са едни и същи навсякъде по Земята.

Но какво става с историята: пример с 1 случай, Кресненско-разложкото въстание  и 3  версии:

Русска:

On 25.11.2015 г. at 14:51, Last roman said:

Ну что ж. Хороша страна Болгария.
Тем паче, раньше других обещана, а слово не воробей....

....обратились к России с просьбой поддержать требования болгар Македонии. Ответ, однако, был отрицательным. Лондон, оказав султану помощь в спешной переброске войск, предупредил Петербург о недопустимости какой-либо поддержке повстанцев, - а не то санцкии! - и ходокам ответили в стиле «сами начали, сами и разбирайтесь», правда, посулив, если получится, замолвить словечко, а офицеров, не уговоривших не восставать, отозвали с порицанием.

На помощь «болгарских болгар» рассчитывать не приходилось, у них у самих мало что было, даже государство пока еще только учреждалось, - и в рядах повстанцев начались споры сперва о тактике, потом о стратегии, потом «А ради чего?», а затем и разборки с кровью, - и в мае 1879 «батя» Нафаниил приказал бойцам сложить оружие, выразив готовность идти под суд, как ответчик за все, лишь бы всех остальных не карали. Правда,  вмешалась Россия, потребовав у султана амнистии для всех, и   амнистию, в самом деле, дали всем инсургентам,  даже не нарушив слово.

 

Българска:

Цитирай

С нараснало самочувствие въстаниците на Стоян войвода побързали да направят достояние успеха си на главното руско командване в София. Отново молели 

Македонският въпрос да се постави на масата за преговори

 и се защити правото на свобода на тамошното население. Руснаците приели неохотно исканията на въстаниците и „… неизказали онова братско чувство, което те очаквали.” 

„Напротив – описва авторът Андон Динев – отъ щаба се е наредило чрезъ тайно поверително писмо до некой си майоръ Калмиковъ, щото по възможностъ той да влезне въ връзки съ въстаниците и въ едно най-скоро време по какъвто и да е начинъ  да ликвидира съ тази възстаническа областъ, която по своята си природа би заразила и други места, а това би усложнило политическото положение и би създало грижи на дипломацията.”
Като допълнение към плана си главното руско командване проагитирало чрез емисарите си да заминат български доброволци за Кресна. От тях се образувала допълваща част към основните сили на въстаниците. Оглавил я въпросният Калмиков… Майорът всекидневно ги обучавал във военно дело. Съумял бързо да се сприятели с главния ръководител Стоян войвода по начин, който не се нравел на останалите войводи.
„Още с пристигането на майора мнозина почувствали огорчение , защото той гъделичкалъ честолюбието на Стояна и по тоя начинъ възбуждалъ амбиции у другите войводи…”. Покълнали подозрения и недоверие. Старият харамия Кочо Лютата не издържал. „Лютата се скаралъ съ Стоянъ, че дошли двамата на ножъ. Кочо открито и недвусмислено заявилъ Стояну, че неговия възстанически доброжелателъ Майор Калмиковъ съ верния му Андонъ Черногореца идватъ да направятъ неизмерима пакостъ на движението…” 

Кочо Лютата, притежавайки вроден дипломатически усет, продължил да убеждава главния ръководител, че докато е време, трябва да се освободят от съмнителния доброжелател. Но Стоян войвода останал на своето, вярвайки, че руснакът идва безкористно да помогне на делото. Кочо се разгневил и с дружината си от осемдесет четници напуснал въстаническия лагер. Последвали го и други войводи.
Това улеснило майор Калмиков да изпълни делото си. По негово предложение се устроило угощение, на което трябвало да се заяви първенствуващото място на Стоян войвода в Кресненското въстание. Наредили на махалите в с. Кресна да сготвят специални ястия. Руснакът домакин посрещнал в квартирата си Стоян войвода заедно със секретаря му Чолака и други приближени. Започнал се разговор около освобождението. Калмиков бил неспокоен, често излизал навън и отново се връщал. Стоян войвода го попитал:
„ – Господинъ Майоре, що така Вие хичъ не ми се виждате веселъ и защо често влизате, излизате? 
-  Ничево, братъ, азъ трябва да дамъ нареждание всичко да бъде въ редъ, продумалъ някакъ смутено майора.
-  Както си знаешъ, както си знаешъ, отвърналъ засмено Стоянъ войвода… По това време дошелъ на докладъ черногореца Андонъ, който съобщилъ, че войниците са в пълна боева готовностъ”
Малко след пристигането на черногореца изсвирила тръба. Гостите решили, че се известява за готовата храна, но сигналът означавал „бъди готов”. За минути подготвените доброволчески отряди обкръжили къщите, в които били отседнали четниците на Стоян войвода и ги разоръжили. До вратата на стаята, в която се били разположили Стоян войвода и другарлите му застанали войници. Чула се команда и проехтял залп от стрелба. Стоян войвода бил ранен, а адютантът и секретарят му паднали мъртви. В това време влязъл майор Калмиков и щом зърнал все още живия Стоян войвода, извадил револвер и 

стрелял в главата на водача на Кресненското въстание

Вестта за коварното убийство на Стоян бързо обиколила Пирин и Малешевията. Съработниците му, които напуснали въстаническия лагер, се завърнали и дали клетва жестоко да отмъстят. Започнала братоубийствена война, за една нощ паднали много от наивните доброволци, събрали се под лъжливите обещания на руския майор.  http://www.faktor.bg/bg/articles/politika/na-vseki-kilometar/s-rusko-kovarstvo-mayor-kalmikov-ubiva-vodacha-na-kresnenskoto-vastanie

Македонска:

Цитирай

Кресненското востание било прв судир помеѓу македонското револуционерно движење и царството Бугарија. Очигледното мешање во политиката на востанието и водењето на борбата и спроведувањето на своите зацртани планови на бугарските комитети довеле до големи недоразбирања и судири со македонските востаници и револуционери. Првиот судир се случил уште при борбите за ослободување на Кресна, помеѓу македонскиот војвода Стојан Карастоилов и рускиот офицер во бугарска служба Калмиков. Иако судирот бил од воено - тактички карактер сепак тука за првпат се судриле и целите и плановите на македонските револуционери и бугарските комитети. Подоцна судриот помеѓу двајцата странци Калмиков и Војткевич ќе предизвика толкаво незадоволство кај македонското раководство што Димитар Поп-Георгиев Беровски ќе напише доста остро писмо во кое го осудува самоволието и мешањето на Софискиот и Џумајскиот комитет во Македонското востание. Бугарските комитети незадоволни од неисполнувањето на нивните планови и бунтувањето на востаничкиот совет кој бил составен само од Македонци и по едногласно донесена одлука ги протерал Војткевич и Калмиков, подготвил и физичка ликвидација на Димитар Поп-Георгиев Беровски и војводата Стојан Карастоилов кој бил убиен на спиење, ноќта на 6 декември 1878 година, во селото Влахи. Под силните притисоци подоцна Димитар Поп-Георгиев Беровски ќе биде отстранет од местото началник на штабот, кога ќе биде затворен во Ќустендилскиот затвор заедно со неговиот брат Коста во декември 1878, но неговото враќање ќе биде пречекано со големо воодеушевување меѓу македонските востаници и населението.

 https://forum.kajgana.com/threads/Кресненско-востание-1878-79-година.27626/page-3

Ето така -  физиката на македонците е същата като  в България - това може да се види в една новопоявила се тема със задачи във форума , но историята им е различна.  Също и историята в другите държави е различна.

Редактирано от Doris
Link to comment
Share on other sites

Преди 7 часа, Last roman said:

Аз като ти казвам, че не можеш да направиш разлика между хуманитарна и природна наука, ти се хващаш да 'доказваш' ирелевантни неща.

Аз точно разликата ти обяснявам. Физиката е наука. А историята е учение.  Нещо като религия. Има си проповедници, вярващи и цензури :)

Редактирано от ilianm
Link to comment
Share on other sites

  • Потребител

Doris, Doris, какви ги правиш. Да не събираш паяжините и тупъш прахоляка от стари неща кат търсиш пласмасовата елха и лампичките?

Каква тема изкопа заровена от 2 години.....Пак да се карат хората....В Адвент сме вече, за друго трябва да мислим...:)

Link to comment
Share on other sites

Преди 7 часа, bulgaroid said:

Амиии, същото е във физиката, колко струва една теория на отностелността ? Така ли е, не е ли така не знае нито един физик. Като ви гледам как се дърлите помежду си мисля,че ни баламосваш.:ag:

Не е същото. Това което не е доказано във физиката, не се приема за установено. Затова и се нарича "теория". Теорията за Големия взрив, за черните дупки, ... Никой не беси публично физиците, които ги оспорват. 

В историята не е така - недоказани теории се считат за истина. Затова има българска история, македонска румънска...

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 1 час, ilianm said:

Това което не е доказано във физиката, не се приема за установено. Затова и се нарича "теория".

Но и когато е "доказано" - пак го наричат 'теория' (доказаното е фрагмент от теорията, тъй като тя се явява синтез от сложно множество подредени и систематизирани твърдения, описания, взаимодействия, отношения и връзки). Така че - във физиката точно - и установеното и 'доказаното', и неустановеното - си съжителстват без никакъв проблем, в една теория, или различни теории, или хипотези. Никой теоретичен физик не се занимава с "истинаТА".

Колкото до "ИСТОРИЯТА" - аз вече написах на други места - думичката ИСТОРИЯ, в народния си смисъл, носи идеологично значение. Оттам са и пристрастията и задължителното нужно "оцветяване" - заради значението и ролята й за формиране и поддържане на една остаряла версия на "национални идентичности". Тази роля е на път да се промени, защото са вече пречка за вектора към глобализация, който ще промени и ролята и значението на "националните идентичности" към формиране на "глобални такива". Разбира се, това среща сериозната съпротива на "вече формираните", а и ролята на огромната инерция и натрупванията й, е доста значима.

Не е точно така в съдържанието на думичката ИСТОРИЯ - за хората на науката. Там се прави всичко възможно да се 'отцедят' пристрастията. Работи се с хипотези, предположения... все пак историческите събития са комплексно-динамични. Нужното за всеки потребен, се съставя от фрагменти и съответствено на тая нужда "интерпретации и подбор" на тия фрагменти.

НО... когато е налице дисонанс между научни положения и народни (национални интереси и потребности) се създава и поддържа нужната на народа идеология. Същото сложно се преплита в образователната система... Там именно се и задава "идеологическия характер", защото все пак ролята на образователната система е да подготвя и създава версиите на социални идентичности и те да се свеждат до обучаемите - особено в началните образователни нива.

Дракането по темите по история... обикновено не е относно по науката история. Проблемът сред всяко дракане и спорове е явлението "пристрастие", но за него са в сила психически особености и се оформя и проявява от психични процеси и явления... (а не исторически :)... макар че все пак в психично отношение думичката "история" (отминалото и неговите отпечатъци) имат съвсем друга роля, значение и функции... и влияние ) .

В тази връзка е и характерна корелация - за конкретен субект, в чисто психично отношение, ролята и значението на неговото "отминало" е точно колкото е и важността на колективните версии на същото - вече в колективен план и мащаб. Нужното "минало" се нагажда за да се решават дисонансите от моментното "сега". Националните пристрастия - са израз на същото, но вече в колективен план. Проблемите стават значими, когато достатъчно количество дисониращи си "национални идентичности" влизат в преки взаимодействия едни на други. Динамиката на тия, е един от факторите, които задават и формират днешната "политика".

В този смисъл - сегашното и историческото "време" силно си взамодействат - всяко отминало "сега" по неговите отпечатъци, става "минало"... и "история"... Всеки миг.

Редактирано от ramus
Link to comment
Share on other sites

  • Потребител
Преди 5 часа, ilianm said:

В историята не е така - недоказани теории се считат за истина.

Мислиш си така, защото явно хабер си нямаш от историята като наука. 

Link to comment
Share on other sites

  • Потребител

Чакайте, чакайте....Във всички науки има неща които ако не се пасват на курса политиката не са публични....Така, че истината много пъти не се спори, най-много не се говори за неща....иначе гладни се**т тези ...................... /тук се пиши научният сътрудник на тази наука за която се води дискуцията/ на които не им издават книгите, не получават катедра, не получават възможност за публикации, ивъобще им удрят печата на....на кво ли?

Например тук да говорим /за да останем при историцити кат се бият в гърдите с тухли колко бачкали научномо/, за случилото се по-случай юбилейната 60. година от революцията в 56 година.

Фондацията на 56 исторически институт спонзорира огромни картини с разните иконични места и личности на революцията. 

Така нарисуваха портрета на един и сега жив артист Ласло Дожа който като момче бива хванат, разтрелян и с граната взривен и въпреки това остава жив.

Az 1956-os forradalom és szabadságharc 60. évfordulója alkalmából készített falfestés a XIV. kerület Nagy Lajos király útja 155. szám alatti társasház falán 2016. október 13-án.

И тук иди проблемът. На плакатът не Ласло Дожа ами Пал Прук е/също участвал в революцията/. Това го твърди семейството на Прук. Главният отговорник на тази юбилелна година/историк/ MiklósHorváth проверява данните и се извинява на семейството. Също тока и артистът Дожа. 

Но главната кураторка на 56 институт преди това г-жа Mária Schmidt го инструира да мълчи и продължава да твърди, че на картината е Дожа.

И в моментът се съдят семейството на Прук с института за истината....

И това са само 60 годинки.....

Понеже госпожа Mária Schmidt е любимката на режима и не случайто борави с неброени пари, дотогава историкът MiklósHorváth, колко назначения ще получи в бъдещето?

 

 

Редактирано от Last roman
Link to comment
Share on other sites

  • Глобален Модератор

шкумба, аз какво ти бях казвал за писането с червен цвят?

Link to comment
Share on other sites

Напиши мнение

Може да публикувате сега и да се регистрирате по-късно. Ако вече имате акаунт, влезте от ТУК , за да публикувате.

Guest
Напиши ново мнение...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

Зареждане...

За нас

"Форум Наука" е онлайн и поддържа научни, исторически и любопитни дискусии с учени, експерти, любители, учители и ученици.

За своята близо двайсет годишна история "Форум Наука" се утвърди като мост между тези, които знаят и тези, които искат да знаят. Всеки ден тук влизат хиляди, които търсят своя отговор.  Форумът е богат да информация и безкрайни дискусии по различни въпроси.

Подкрепи съществуването на форумa - направи дарение:

Дари

 

 

За контакти:

×
×
  • Create New...